Президент Института европейских исследований (Латвия) Александр Гапоненко призывает белорусскую бюрократию не паниковать. Внешние игроки сулят ей апокалипсис, чтобы скупить и закрыть местные заводы. Но экономика Белоруссии здорова, девальвация благотворна, а российский кредит поможет заткнуть дыры. Если Минск не дрогнет и не обидит важные слои населения, страна быстро выйдет из локального кризса. 

- Какой вам видится на данный момент ситуация в Белоруссии?

- Там валютный кризис. Это совсем иное явление, чем то, что происходило в экономиках европейских стран в последнее время. У нас в Латвии был денежный кризис. Нам не хватало денег для нормальной работы экономики, поскольку все было перегружено кредитами. Нужно было либо вбрасывать новые кредиты, либо приводить стоимость активов к напечатанным деньгам. И этот кризис не разрешился, нам еще предстоит вторая волна кризиса, когда произойдет выравнивание между деньгами и реальной экономикой.

А в Белоруссии – временная нехватка валюты. Там было несколько фиксированных курсов: отдельно для населения и для различных отраслей промышленности. Это нормальная мера государственного управления, которая существовала и существует во многих странах. Это давало определенные преимущества для населения, для предприятий. Но и имело определенные недостатки. Поскольку около 70% белорусской продукции идет на экспорт, воздействие мирового кризиса на экономику Белоруссии было неизбежно. Ведь до сих пор там практически не было падения производства. Даже в условиях кризиса там развивалась промышленность, сельское хозяйство, больше строили.

А сейчас, насколько я могу судить из бесед с белорусскими экономистами и дипломатами,  внешним толчком послужило, во-первых, вступление Белоруссии в единое пространство с Россией и Казахстаном, во-вторых — введение единых для этого пространства ввозных пошлин на различные товары, в частности на автомашины. И население рвануло закупать автомашины – все накопленные деньги оно пустило на их приобретение. Возник спрос на валюту. Спрос принял ажиотажный характер. Люди не поняли, что происходит. Те, кто и не собирался ничего покупать, стали вкладывать деньги либо просто в валюту, чтобы ее зафиксировать, либо приобретать товары, в которых, в общем-то, не было необходимости.

Справиться с этим ажиотажным спросом помогли бы очень большие валютные ресурсы.  Их у Белоруссии не было. Поэтому она обратилась к России. Антикризисный фонд ЕврАзЭС, контролируемый Россией, одобрил выделение Белоруссии поэтапно кредита на три миллиарда долларов сроком на десять лет. Этих денег вполне хватит, чтобы закрыть дыры. А параллельно к этому была проведена девальвация – больше, чем на 50%. И проблема разрешена.

- Какие возможны последствия для белорусской экономики?

- Снизятся издержки производства. Будет более дешевая рабочая сила. В составе затрат на производство будет меньше импортных товаров. Они будут дороже, и от чего-то придется отказаться. Это, в общем-то, не страшно, потому что Белоруссия в значительной степени сама себя обеспечивает и продуктами питания, и продукцией легкой промышленности, и стройматериалами и т. д. Стоимость рабочей силы, я думаю, упадет ну, не на 50, а процентов на 10. Это болезненно, это неприятно, но вполне реально выполнимо в нынешних условиях. Практически во всей Европе сократились объемы потребления в условиях кризиса. И Белоруссия сейчас к этому подойдет.

Это не должно снизить количество рабочих мест или вызвать безработицу, о чем многие пишут, поскольку белорусские предприятия, наоборот, получат фору, снизив издержки производства, и смогут больше экспортировать. Их продукция – трактора, большегрузные машины, продукция химической промышленности, пищевой промышленности и т. д.  – будет стоить дешевле и пойдет на внешние рынки.

Проблема для государства в том, что надо было бы компенсировать сильные потери – чтобы не было 50% потерь, тем, у кого фиксированные доходы: пенсионерам, студентам, госслужащим. Полностью их, очевидно, не смогут компенсировать, но политика Белоруссии является социальной, и вопрос состоит в том, как и когда это сделать наиболее грамотно. Я надеюсь, это и будет сделано.

Все эти события происходят на фоне более раннего решения правительства Белоруссии приватизировать свое госимущество. У них очень большой государственный сектор, возможно, даже необоснованно большой – где-то под 70%. Эти предприятия будут продаваться в частные руки. До этого момента приватизация в Белоруссии шла достаточно успешно – под контролем государства и достаточно выгодно. Сейчас в сложившейся ситуации все мировые игроки пытаются сыграть с тем, чтобы понизить рейтинги Белоруссии и приватизировать то имущество, которое выставляется, по минимальным ценам. Это, в частности, объясняет, почему валютный кризис принял в Белоруссии такие жесткие формы и почему его поддерживают средства массовой информации за пределами республики – просто идет психологическое давление и запугивание белорусского народа и, даже в большей степени, белорусской элиты: сейчас вы  все тут разоритесь,  и у вас все будет плохо. По сценарию, они должны испугаться и задешево продать свое имущество.

Что из этого выходит, мы знаем по латвийскому опыту, когда у нас промышленность была 45% в структуре национального дохода, а сейчас недотягивает до 15% — где-то около 12%. Вот это и есть результат такого психологического испуга, который пережила наша элита и за гроши продала предприятия, которые по большей части закрыли. Если бы я был руководителем зарубежного производства, то потратил бы 100 миллионов евро и получил бы выгоду миллиарда два-три. Но, я думаю, что так закрыть белорусские предприятия не удастся. 

Думаю, тут есть след и российских олигархов, которые с удовольствием прикупили бы белорусские активы по дешевке. Ничего личного – только бизнес. Прямо это не имеет никакого отношения к белорусско-российским политическим взаимоотношениям. Я думаю, России как-то следовало бы регулировать своих олигархов, которые лезут на рынок Белоруссии, поскольку Белоруссия – это не только место, где можно зарабатывать деньги, но и геополитический партнер России, где есть, в частности, и система противоракетной обороны. И здесь всегда нужно думать, что важнее – дать заработать какому-нибудь олигарху  лишний миллиард или потерять союзника, который защищает западные границы России.

- Каков ваш прогноз дальнейшего развития ситуации?

- Мне думается, что Белоруссия сможет выбраться из этого кризиса. Надеюсь, с минимальными потерями. Главное для них сейчас – разобраться в сути происходящего и принять верное решение.

- Насколько болезненно это отразится на населении Белоруссии? Ведь не секрет, что в рамках той экономики, которая была создана в этой республике, народ чувствовал себя если не богато, то достаточно уверено и стабильно. Речь идет о наиболее незащищенной части населения, о которой вы уже упомянули, — пенсионерах и тех, кто живет на зарплату, выплачиваемую государством. Отпущенная валютная ставка достаточно серьезно отразится на них, ведь фактически доход у людей уменьшился в два раза.

- Я не соглашусь, что доход уменьшился вдвое. Уменьшилась в два раза доля импортных продуктов, которые они могут купить. В структуре потребления у массы белорусского населения импортные продукты, насколько мне известно, занимали процентов 20. Если их потребление сократилось наполовину, значит, падение реального уровня жизни составляет 10%. Эти потери надо быстро наверстать за счет увеличения экспорта, увеличения объема промышленности и, соответственно, получения импортной продукции обратно. Здесь все зависит только от руководства – как оно высвобождающиеся зарабатываемы новые ресурсы будет распределять. Если будет справедливое распределение, с учетом реально нуждающихся в первую очередь, — то этот кризис будет легко преодолен.

Точно так же и в отношении предпринимателей. Ведь были особые курсы валют для разных отраслей экономики. Как сейчас поведет себя правительство? Кому какие коэффициенты обмена оно установит, либо он будет общим для всех? Вот это будет болезненно. К примеру, пищевая промышленность, работающая на экспорт, имела более выгодный коэффициент обмена рублей на валюту для того, чтобы она покупала необходимое сырье и затем отправляла свою продукцию на экспорт. 

Элементы государственного управления, его инструменты известны. И все тут упирается в то, насколько правильно проведет себя бюрократия. Они грамотные ребята, я многих из них знаю. Если они спокойно все это выдержат, и президент объяснит политическую ситуацию, и ему поверят – а ему все время народ верил – то они смогут свободно ситуацию преодолеть. Я думаю, в течение полугода-года, не больше. Через год уже все сможет восстановиться.

Если получили кредит от России – а вроде бы уже его получили – то временно эту полугодовую дыру заткнут, и вообще болезненных моментов не будет. Если кого-то обидят в сложившейся ситуации, например, мелких бизнесменов, для которых могут установить высокий коэффициент обмена и они не получат сырье, то будут недовольные. Мелкий бизнес – активный. Он может вывести на улицу людей. Такой сценарий развития событий также возможен. Конечно, в таком случае сюда вмешаются американцы. Такую почву социального недовольства они попытаются использовать, как обычно они это делают, чтобы какую-нибудь смуту организовать. И такой сценарий возможен.

Экономические и социальные потрясения в Белоруссии гораздо менее серьезны, чем то, что мы имеем в Латвии. У нас же умелое манипулирование населением со стороны элиты, в том числе использование национальных противоречий, позволяет сохранять достаточно стабильное политическое руководство в условиях кризиса и падения на 30% производства и на 20% уровня жизни. Что бы ни происходило – люди на улицу не выходят.

В целом же моя оценка белорусской ситуации, повторюсь, такова: не так страшен этот кризис, как его малюют, и из него вполне можно выйти.    http://www.rosbalt.ru/business/2011/06/06/856112.html